- Имею в виду отвратительность чувства влюбленности, работаю теперь в направлении научится любить. Еще путаясь в остатках смятения, но уже придавая мыслям определенность форм, человек перешагнул грань между Прошлым и Настоящим. Все вокруг, в пределах досягаемости, утратило невозмутимость и спокойствие. Однако и пределы эти обозримы… Как жаль, - Водкин сидел прямо напротив меня и делал жесты, изображающие грань между Прошлым и Настоящим, ребром ладони чертя по столу воображаемую линию. - Каков засранец – этот Водкин, – не слушала его, а на него глядела Адушка. - Не все ли равно, – морщился Подмышкин, – неужели нельзя избежать констатации? - Ни в коем случае, потому что не знаешь и сотой доли уже очевидного… то как же можно делать выводы? Олухи делают выводы поспеша. Да! Ты олух и есть! – конструировал Водкин.
Между тем чайник засвистел на плите пронзительно, увлекая Адушку на кухню, и она, покинув свое место, долго не возвращалась. Затянутая пауза прервалась более чем эффектным появлением в дверях подноса с дымящимся в чашках кофе со сливками – всё это в сильных Адушкиных ручищах блистательно опустилось на столик. Руки, как подъемный кран, были могучи и прочны. На этом месте всеми овладел экстаз благодушия. Гармония души и тела, наслаждение созидания, глубина всех чувств наполнили мнимо сердца.
Водкин звучно отхлебнул из чашки горячий кофе, крякнул и продолжал: - Да, олух ты и есть… Давай теперь все сначала…
Санкт-Петербург, 14.04.04 г. |
проголосовавшие
комментарии к тексту:
