В углу холодной темной комнаты расплакалось старое Пианино. Оно расстроено и разбито, его ноги подкашиваются и черное белая полоса жизни отказывает на своей финишной прямой. Пианино плачет о том, как сильно оно любило, как долго любили его и как быстро прошло все это, как сумерки утащили с собой счастливое “когда-то”… Оно помнит те руки, которые нежно и плавно касались его, помнить тот смех, что раздавался здесь долгими вечерами, помнит запах воска и тлеющие свечи в ажурных канделябрах из прошлого столетия. Помнить пышные платья и безумные глаза влюбленности в музыку. Оно помнит… Тысячи воспоминаний и не счесть ему их даже за целое столетие… Ему обидно. Никогда не причинив никому зла, заставляя грустить светлой грустью и влюбляться, влюблять, оно прожило в этой комнате много много лет, не сдвинувшись с места и не потребовав ничего лишнего. А теперь… А теперь оно одно плачет в пустой комнате разваливающего дома, разлагающейся души, забытой хозяевами… О, сколько же их сменилось! Последний умер три года назад и с тех пор никто не прикасался больше к клавишам, никто не разговорил с Пианино. А оно грустило. Оно кричало. Только никто не слышал… В разбитые окна врывался ветер, и оно зябло, слишком старое и усталое, чтобы терпеть еще одну морозную осеннюю ночь. Ноябрь лил дождями. Пианино никогда не любило такую осень. Ему по душе ранняя ее пора – шорох листьев и томное глубокое небо, немного выцветшее и усталое, но от этого еще более красивое. Да, Пианино мало видело в своей долгой жизни, но Небо… Его оно запомнило, ибо каждое утро в узком проеме окна оно представало по новому. Оно всегда здоровалось с Пианино, всегда ему улыбалось. А теперь небо в облаках и печали, и даже оно не может ничего сделать. Пианино знает, что умирает… Ничего не нужно! Но только… Зазвучать в последний раз! Заплакать и засмеяться и заставить людей вокруг плакать! Прокричать о том, как это больно – быть старым, разваливающимся и ненужным никому, когда на самом деле ты еще очень многое можешь. Порадоваться, что пришло новое утро, и рассеявшиеся облака вновь вернули утраченного друга Небо. Улыбнуться. Сменить черную клавишу жизни на белую. А потом перескочить еще одну черную и снова – на белую. И танцевать. Танцевать тенями от играющих на гладкой черной спине солнечных лучей. Танцевать, видя, как радуются люди и как звуки твоей души заставляют плакать от счастья. Нужен еще всего один короткий день былой молодости… Но нет, Пианино. Ты умираешь и никто не придет, не стряхнет с тебя пыль и не сыграет тебе, хотя бы на прощанье. Тебе выпала какая-то странная судьба. Нелепая. Неправильная. Ошибка… Пианино тихо и почти уже беззвучно плачет. У него нет сил заиграть в последний раз, чтобы согреть эту пустую комнату. Никто не придет. Никто не услышит и не узнает, когда оно умрет. Никто не вспомнить… …Осенний дождь забарабанил по крыше. Сквозь щели прохудившейся кровли побежали тонкие ручейки холодной воды. Капли опустились на клавиши. Роднились звуки, и тоскливая полудрема комнаты оборвалась истерично протестующим возгласом самой высокой ноты. Пианино открыло глаза. В удивлении оглянулось, расправило потрескавшуюся от времени спину. Еще капля. Еще звуки. Ливень. Какофония звука. Агония смерти, исполнения желаний. Оно звучит. Оно снова звучит. Оно плачет, смеется, звучит и, сквозь чудом расступившиеся облака, появляется небо. Рассвет. Солнце. Небо. Ливень. Музыка…Музыка… Музыка… Беспорядочная, безудержная, бесконечная и прекрасная … Падение. Закрытые глаза. Пространство разрывается от звуков, от наполнившего его восторженного крика победы. Все сливается воедино, звучит идеальной симфонией, громче, громче, громче, громче… и образы оживают и двигаются тени и кто-то обнимает старое Пианино и кто-то снова рад ему, и кто-то смеется, а кто-то - плачет, но только от счастья и кто-то танцует, закрыв глаза, а дождь все дет и идет и идет, не прекращается музыка, не прекращается рассвет и безудержное небо врывается в разбитые стекла, и пространство времени разлетается на мелкие части, побежденное, сломленное, втоптанное в грязь. Искажается и преломляется, его больше нет, хаос вечности все расставляется по местам, и раскинутые в стороны руки Пианино ловят тепло солнечных лучей и птицы поют, шумит ветер, приветствуя старое ПИАНИНО…. Любовь возвращается сладкой удушливой волной и оно засыпает в объятиях всех времен года и симфоний, когда-либо сыгранных, прочувствованных, проникших в него…. После грозы дождь стихает. Шумят потоки воды по водостокам на разваливающемся старом доме…. Пустая комната…. И Пианино больше не плачет…….. 10 Октября 2004 г. |
проголосовавшие
комментарии к тексту:
