Койот с шелестом изнутри любил принимать ванну из жёлтых листьев. Это приносило ему несказанные блага самомассажа и отречения. Ещё была Сажа-Самка. Она стелилась по земле, считала себя недостойной копотью, но всё же любила, беспросветно любила. Эти двое даже после загробной жизни не познали друг друга до проклятых осенних глубин. Хотя иногда, спотыкаясь, он был ей, она была им, и, казалось, в мире всё было соткано из равновесия. Но явился Коршун «Оно», безликий демон подсознания некоторых насекомых. Он-то и заставил всех в мире говорить по-другому. Обвинения ссылались на общий источник, не имеющий смысла. Койота обвинили в изнасиловании чести сестры жизни, что стоило ему немалых ментальных сил расплаты. А Сажа-Самка так и осталась стоять на месте, никем не тронутая. Она любила, и была обвинена в убийстве совести другого человека. Удовлетворённый, Коршун «Оно» улетучился, испарился в неведомое иго. Издавая плач по непонятому, люди дарили ему глупые несуществующие цветы и проклинали лишь только во снах своих. Герои стонали. Им не было ясно, для чего был весь этот ярмарочный маскарад с широкими театральными постановками и перистым размахом. На место Коршуна пришёл витиеватый Сказака Ом, существо, покрытое неравномерным слоем тончайших волос. Он и провозгласил всех свободными, а над миром воздвиг прикрытие, символизирующее начло новых странных начал. И всё же, несмотря ни на что, жёлтые листья до сих пор кружат над миром, вспоминая своего ванного хозяина и его любящую несбыточную мечту. |
проголосовавшие
комментарии к тексту:
