Всё очень просто. В гробу лежит старик. Обеденный перерыв. Я смотрю на труп, как на тряпичную куклу, и на вазон, и на любой другой предмет. Мне всё равно. Умер человек, которого я никогда не знал и не узнаю. Счастливой дороги, старик! Мой хозяин – гробовых дел мастер – настоящий сатана. Он просит меня: - Повтори. Быстро повтори. Я твой раб, а ты мой директор. Ты знаешь всё, я же ничего не знаю. Ты самый умный и любую жизненную мудрость можешь проиллюстрировать на собственном опыте. - … на собственном опыте, - слово в слово повторяю я. Всё очень просто: мы работаем в бюро ритуальных услуг. Я и мой наставник. Я и мой директор. Раб и повелитель. Бюро находится в жилом помещении пятиэтажки. Раньше соседи жаловались, что мы оскверняем их счастливую жизнь, потом они начали умирать. Один за другим. С первого этажа по последний. Умирали каждый месяц и далеко ходить не надо… зачем? Обращались к нам. Мы покорно исполняли их волю: подготовить в последний путь почившего. Мертвец (говорили мы) – это не просто кусок разлагающегося мяса, а безликий иероглиф, застывший в хаосе времени. Он дожидается своей участи, и поверьте (говорили мы), участь его будет одной из лучших. Он возникнет из ничего в лучшем из миров. Нет, не в раю… вам надо в рай? Можно и рай. За отдельную плату.
Мой босс, мой любимый дуче, ест макароны с томатной подливой. Он ест куриные ножки и тушеную капусту. Две тарелки покоятся на животе мертвеца. Хозяин сидит у изголовья гроба и напудривает лицо трупа, подстригает ему волосы, наводит брови. Он говорит: - Смотри, выглядит, лучше чем ты. Я подхожу к зеркалу. Действительно, лучше чем я. Моё лицо – бледное вытянутое, под глазами чёрные круги. В прошлом месяце я стал лучшим работником похоронного бюро «Всё для смерти». Я сказал повелителю: - Не нужна мне эта грамота. Кроме вас и меня тут никто не работает. Это одно сплошное надувательство. Это блеф. Хозяин ответил: - Молчать, неблагодарный. Полезай в гроб, мне нужно освоить новый макияж. И я залез, а он тренировался. Щекотал кисточкой моё лицо. Мазал кремом мои щёки, придавал румянец моему лбу. Сплошное наслаждение. Иногда мы доставали женщин из гробов, чтоб потанцевать. Кружили по подвалу под музыку. Вальсировали. Так я и научился танцевать вальс. Не на школьном бале, не на выпускном, не на свадьбе. Я научился вальсировать с трупом по имени Оля. Хозяин глаз с нас не спускал. Он обнимал труп Валентину и приказывал: - Раз два три раз два три… ТЫ ГЛУХАЯ СКОТИНА Я СВОЮ СВИНЬЮ И ТО НАУЧИЛ ТАНЦЕВАТЬ ДАВАЙ СНАЧАЛА!
Хозяин берет с пуза покойника тарелку и макает горбушку черного хлеба в томатную подливу. Жуёт. Отрыгивает. Поправляет тени на скулах мертвеца кисточкой. - Ну как он тебе? - Старик как старик, - отвечаю я. - ЗАТКНИСЬ ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ ЧТО ТАКОЕ СМЕРТЬ ЗАТКНИ СВОЙ ВОНЮЧИЙ РОТ! СТАРИК ЗНАЕТ А ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ! От волнения он роняет тарелку, макароны высыпаются в гроб, на шею мертвеца, томатная подлива разливается алым пятном по его белоснежной рубашке. Над входной дверью звенит колокольчик. Мы оборачиваемся. Хозяин закрывает крышку гроба. В бюро заходит брюнетка: ноги длинные – точеные, узкая талия, пышный бюст, вся в черном, в шляпке. Со шляпки на лицо свисает траурная вуаль. Я без стеснения глазею на её выпирающие сиськи. Она говорит: - Здравствуйте, я вдова. Спрыгнув с табурета, хозяин кинулся к ней. Плешивый обжора. Поцеловал ей ручку, изящным движением руки предложил присесть. - Как зовут вашего покойника? – тихим скорбным голосом поинтересовался он. - Олег Каша. - Ах, да. Вот он, как раз в гробу этом лежит. - Правда? Можно взглянуть? - Я еще не закончил. Вы увидите его завтра. Он как живой. - Странно. - Что странного? - Почему покойник должен быть, как живым? - Вы его любили? - Нет. - Тогда вам не понять. - Задайте еще раз вопрос. - Вы его любили? - Да. - Тогда вы поймете и простите его, и отпустите, и пожелаете для него хорошей участи там… - Где там? - Известно же где. - Я не знаю. - Хотите, скажу? - Это бесплатно? - Абсолютно. - Тогда нет. - Повторите вопрос. - Это бесплатно? - Нет, к сожалению, тайны жизни загробной мы выдаём по двести гривен за штуку. Вдова открывает черную сумочку на золотых защёлках, достаёт кошелек и протягивает хозяину купюру. - Я скажу вам. Он родится заново. - Когда? - Как только вы его похороните… он родится в теле… Хозяин картинно закатывает глаза, изображая срочное спиритическое заседание. - В чьём теле? - Не перебивайте. Мы сидим полчаса. Хозяин, закрыв глаза, морщится, мнёт купюру в руках, вслепую приоткрывает гроб и пытается достать до тарелки на пузе мертвеца. - Нет, - сдаётся он наконец. – Сегодня ваш любимый не выходит на связь. Может завтра? - Мне прийти завтра? - А когда похороны? - Завтра. - Нет, не приходите… будет слишком поздно. У вас есть кому говорить напутственную речь? - Да. - И кто же это? - Батюшка. Презрительно фыркнув, повелитель рассмеялся. - Какие глупости! - А что? - Они же только ради денег это делают. Эти люди – настоящие грабители. Пузатые вруны в грязных рясах. В вас больше бога, чем в них вместе взятых. Почесав отвисшее чуть ли не до колен пузо, повелитель сделал вид, что погрузился в тяжкие думы. - Я могу вам посоветовать хорошего человека, - сказал он вдове. – Он прекрасно говорит речи. Да я по сравнению с ним обезьяна. Господи! Как он говорит! Воском в уши льёт, вы забудете, что ваш муж умер. Вы забудете о похоронах! - Кто же это? - Вот он! Указав на меня, хозяин ухмыльнулся. - Мой воспитанник – Максим. Вдова подошла ко мне и оглядела с головы до ног. - Завтра в два, - сказала она. – Кладбище Берковцы.
Следующий день выдался дождливым. Над кладбищем, выискивая падаль, кружило вороньё, воняло горелым мусором, перепрыгивая кладбищенские лужи, я добрался до скудной похоронной процессии. Увидел вдову. Она дрожала то ли от холода, то ли от переживаний. Прятала лицо за черным зонтиком. - У моего мужа было много врагов и ни одного друга. - У мертвецов не бывает друзей, - ответил я. - Почему? - Никто не хочет иметь дело со смертью. - Но ты же хочешь? - Я зарабатываю на этом деньги. - Ты зарабатываешь на чужом горе. - Нет. - Да. - Сейчас, ты поймёшь, конфетка. Оттолкнув седобородого батюшку, который начал что-то невнятно мямлить над гробом, я открыл рот и тут понеслось. Я говорил, каким любящим и терпеливым был муж, как он любил детей и рыбалку, прислушивался ко лгунам и праведным, не скупился подать мерзавцам и протянуть руку помощи потерявшим надежду, как он однажды спас мальчика, тонущего в ледяной реке, и как он спасал сирот из горящего дома, и лез под пули, защищая старушек, в общем много чего сделал покойный для человечества, оставил ощутимый след на карте бессмысленно кружащейся материи в безумном вихре хаоса. Мои слова летали в воздухе, подобно черному воронью, вороны недовольно каркали. - И покойный снова вернется домой, - заключил я. Батюшка воздел руки к небу. - Какая чушь, - пробормотал он. Я толкнул его плечом и он упал в лужу, от чего его ряса и золотой крест не стали грязней. - Вернется? – зашептали в толпе. - ДА ДА СМЕРТЬ ЕГО ЗАБРАЛА НЕ НА СОВСЕМ, ОНА АРЕНДОВАЛА ЕГО ВСЕГО НА ПАРУ ДНЕЙ, ВЫ СНОВА УВИДИТЕ ПОКОЙНОГО, ВОЗМОЖНО, ВЫ НЕ УЗНАЕТЕ ЕГО, ПОТОМУ ЧТО ЧЕЛОВЕК СУЕТЛИВ И БЕЗУТЕШЕН В ВОДОВОРОТЕ ПОРОКОВ СВОИХ МЕЛКИХ… СТОИТ ТОЛЬКО ПРИСМОТРЕТЬСЯ К ВЕТОЧКЕ ВИШНИ, К ГОЛУБЮ, К ПРОБЕГАЮЩЕЙ СОБАКЕ… - Он не станет человеком? – спросил кто-то наивный. - О, нет, - ответил я. – Человеком быть два раза подряд слишком скучно.
Возле высоких зловещих ворот кладбища я закурил сигарету. Ко мне подошла вдова. Взяла меня за руку и увела в сторону. - У меня есть для вас предложение. - Слушаю. - Моего мужа убили. Я знаю, кто это сделал. Ты должен мне помочь отомстить. - Я? Почему именно я. Для этого существуют частные детективы или наемные убийцы… - Нет, я к ним уже обращалась. Они ничего не понимают. Мой муж был богатым человеком. Денег мне не жалко. Я заплачу тебе двести тысяч гривен. - Мне не нужны деньги, - ответил я. - Хорошо. Тогда двести тысяч и одну гривну… ну, как? Идёт? - Да. Что я должен делать? И она рассказала мне.
Ровно в шесть вечера я сидел за столиком в ресторане отеля «Четыре сезона» и попивал пиво. Напротив сидела девушка лет двадцати в темном платье с глубоким вырезом. Её груди норовили выскочить на волю, словно скользкие рыбёшки из рук рыбака. Вдова описала женщину вот так: ты её увидишь и сразу захочешь. Абсолютная правда. Её не захочет раздеть и выпотрошить разве только мёртвый. Она сказала – это и есть любовница моего мужа, она отравила его из-за того, что он не хотел разводиться со мной. Да мне какая разница, собственно. Главное деньги получить и смыться побыстрей. Подсев без спросу к любовнице, я сразу отметил про себя, какой же у неё большой рот. Сделав жест официанту, я заказал дорогого пойла (вдова щедро снабдила меня командировочными). Мы выпили. - Если у женщины большой рот, то это многое значит, - сказал я ей, закусывая лимоном в сахаре. Она рассмеялась. - Ты мне врёшь, - сказала она. - Нет. - Да. Ты не тот за кого себя выдаёшь. - Чего это? - Я знаю, что тебе нужно. - И что же? - Ты просто хочешь меня выебать. Я покраснел. Ничего не могу с собой поделать. Не то что бы мне стыдно было или что-то в этом роде, просто лицо моё – враг мой, выдаёт мои чувства моментально. - Ладно, не стесняйся, этого все мужики хотят. Слава богу, она меня не раскусила. Верней раскусила, но по другому вопросу. - Ты мне нравишься, - сказала она. - Почему? - Ты покраснел. - И что? - Значит ты скромный. Я люблю скромных. Я тебе сегодня дам. - Спасибо. - Мы будем ебаться, клянусь. - Спасибо. - Я отсосу тебе и ты забудешь, как тебя звали. Ты забудешь своих родителей и где ты живешь. - Спасибо. Мы выпили еще, а потом заказали красное вино. Должен заметить, что я здорово опьянел и забыл о своей важной миссии. Казалось, я переметнулся на вражескую сторону, и неверной пьяной походкой поднимался по лестнице, перешагивая через две-три ступени, следовал за ней. Зайдя в номер (снятый заведомо вдовой), мы плюхнулись на кровать. Она сняла платье через голову. Я ужаснулся и отпрянул, да так, что свалился с кровати на пол и больно ушиб копчик. В номере забздело селедкой, запущенной раной, ладаном и дохлятиной. Под платьем оказалось старческое тело: чёрные сморщенные груди отвисли до пупка, с сосков сочилась жёлтая дрянь, живот – весь в шрамах, порос мхом, а из места, которое я, шутя, называю – мышеловка, торчали буйно растущие кусты немытой волосни, в которой остервенело копошилась крупная живность, походившая на тараканов с крыльями. Девушка схватила меня за руку. Её красивое лицо мигом изменилось. На меня смотрела старуха с горбатым носом и затянутыми белой плёнкой невидящими глазами, вокруг её большого рта торчали бородавки, из которых выстреливали пучки седых волос. Из шкафа выпрыгнула вдова. - Попался! – сказала она. - Что это значит? – спросил я. - Ничего. Дурак ты, вот, что это значит. Когда я попытался вырваться, голая старуха, сильней сжала моё запястье и что-то прошептала не на русском. Моё тело мгновенно обмякло, словно я очутился в неподъёмном скафандре. - Начнем? – спросила вдова старуху. - Да, - ответила старуха. – Чемодан взяла? Достав из шкафа большой кожаный чемодан, вдова открыла его и достала четыре волосатых копытца, два кошачьих хвоста, баночку с мутной зеленой жидкостью, баночку с густой красной жидкостью, два белых рога и человеческий мизинец. Старуха приставила к моим губам мизинец. Он был холодным и пах йодом. - Жуй, - сказала она. - Не буду. Я сообщу в милицию. Громко хохотнув, старуха прошептала заклинание, после чего мои губы сами всосали мизинец, а челюсти заработали, клянусь вам, совсем не по моей воле. Разжевав мизинец, я проглотил его. - Что здесь происходит? – спросил я. - Ничего особенного, - ответила вдова. – Сейчас мы переселим душу моего мужа в твоё тело. - А я куда денусь? - Ты будешь сидеть в чёрном подвале его души и сопеть в две дырки, - ответила старуха. - А если я не хочу? Старуха провела по моему лбу одним из копыт. - Хочешь ты этого или не хочешь, но ты заслужил. - Я ничего плохого не делал. - Делал, - ответила старуха. – Я точно знаю, что делал. - И что я сделал? - Откуда я знаю, все люди делают что-то плохое. - И даже Иисус? – спросил я. - Кто? – спросила старуха. Она поднесла к моему паху два кошачьих хвоста. Почувствовав, как в голову мне что-то залезает, буквально брыкаясь, я от боли зажмурил глаза и застонал. - Идёт? – спросила вдова старуху. - Идёт, куда же он денется. Мои губы зашевелились, а незнакомый мне голос, донесшийся из моего рта, сказал: - Эй, где я? - Ты умер, - ответила ему старуха. - Не ври! Моя голова повернулась к вдове. - Таня, где мы? - Не волнуйся, дорогой, ты умер, мы переселяем твою душу в тело этого дурака. Она наклонилась ко мне и поцеловала слюнявым поцелуем в губы. В этот момент в дверь постучали. Старуха и вдова переглянулись. - Кто это? – прошептала старуха. – Я еще не закончила… - Обслуживание номеров! – крикнули за дверью. Собравшись с силами, я заорал: - Помогите! Здесь ведьма! ПОМОГИТЕ! - Обслуживание номеров? – осторожно спросили за дверью. Вдова открыла дверь и впустила служащего в чёрных брюках и белой рубашке. Служащий держал поднос, на котором была бутылка вина и два фужера. Он безразлично посмотрел на голую старуху, затем на меня, валяющегося на ковре. - Это не моё дело, - сказал он. – Я просто принес вино. - Слушай, - сказала вдова старухе. – А этот мне даже больше нравится. Встав с кровати, старуха подошла к служащему и понюхала его шею. - Я просто принес вино, - учтиво повторил служащий. - Ты права, - ответила старуха. – Он и посвежей будет. Так что? - Да, - ответила вдова. – Давай лучше его. - Слышишь? – спросила меня старуха. – Тебе повезло, дурак. Внезапно я почувствовал, как члены моего тела начали наливаться живительным соком. Я пошевелил руками и ногами, затем сел на кровать и, несколько раз, ударив кулаком в левое ухо, выбил из головы, наглую душу покойника. - Так вы заказывали вино? – рассердился служащий. - Заказывали-заказывали. - Послушайте, у меня четыреста номеров и я не спал двое суток… Старуха схватила его за запястье и, парализовав, кинула на пол. Служащий уставился на меня жалобными глазами. - Таня, посмотри, в чемодане должны быть еще мизинцы, - попросила старуха. - Да тут их целых пять! - Давай мне один. Потоптавшись у двери, я спросил: - А что со мной? - Ничего, - ответила старуха. – Иди себе и урок на будущее извлеки. - Какой урок? – спросил я. - Это ты сам должен понять. - Мы его просто так отпустим? – спросила вдова. - Да. - А если он кому-то расскажет? - Да кто ему поверит.
С тех пор прошло много лет. Я много думал над последними словами старухи. Про урок. Сначала, я подумывал завязать с работой в похоронном бюро и перестать шутить над трупами. Я подумывал даже, что смерть – это не игрушки, что смерть – это очень серьезная вещь, как бетонная плита, или бомбардировщик, или колбасный завод. Но после долгих лет размышлений, я пришёл к единственно правильному выводу – не стоит открыто глазеть на вдовьи сиськи, ведь душа покойника где-то рядом и ей это может ужас как не понравиться |
проголосовавшие
Иоанна фон Ингельхайм |
комментарии к тексту: