Это случилось утром 2009 года в родовом имении известного писателя Аристарха Харитоновича Срули. Дорога в имение шла через густые конопляники с одной стороны и поля пшеницы с другой. Тёплый ветерок, пролетая над колосьями, доносил запах земли. В большом каменном особняке, построенном ещё в начале века, собралась замечательная компания. Аристарх Харитонович, одетый в серый замшевый лапсердак, почёсывая седую бороду, вошёл в гостиную; он находился в прекрасном расположении духа. - Дорогие друзья! – торжественно обратился он к присутствующим, - Я так рад, что все вы здесь собрались. Вы пришли, несмотря на те споры и разногласия, что существуют между нами, и я очень признателен за это. Давайте же зароем топор войны и весело проведём выходные в моём, пусть весьма скромном, зато насыщенном истинным аристократическим духом, поместье. Собравшиеся одобрительно закивали головами. Коля Клозетов, тощий задрот в грязной штопаной хламиде, закурил вонючую сигарету и нацедил из термоса кофе. Почёсывая волосатую ногу, дико озирался по сторонам пустыми глазами лихой казак Данило-Сопля. Дрожа и свистя застрявшей в носу козюлькой, на диване распластался бледный паренёк Саша. Миколас Лианов, обаятельный трансвестит, радостно захлопал в ладоши и выпустил струю газа. Аристарх Харитонович, убедившись, что его слова нашли отклик в сердцах гостей, удовлетворённо хмыкнул и, одёрнув висящую на дверях засаленную тряпку, громко позвал жену: - Любезная Александра Аполинарьевна, не составите ли вы нам компанию? Из кухни раздалось надсадное кряхтение, после чего в дверном проёме показалась хозяйка дома, располневшая старуха с закатанными рукавами и кастрюлей борща в руках. Коля Клозетов моментально вскочил на ноги, подбежал к Александре Аполинарьевне и окунул голову в кастрюлю. - Какая редкостная поебень-трава! – заявил он, вдоволь насытившись и снимая прилипшие к щекам капустные ошмётки. - В то же время вполне нарративный супчик. В рамках данной парадигмы дискурса я бы рекомендовал вам в следующий раз сыпануть туда аццкого перца! Александра Аполинарьевна мучительно покраснела и, закрыв лицо передником, убежала на кухню. Шмыгая носом и утирая платком слезящиеся глаза, паренёк Саша бросился за ней следом. Аристарх Харитонович подленько захихикал и, мелко семеня ножками, вышел в сад. - Позвольте, господа! – шумно испортив воздух, воскликнул лихой казак Данило-Сопля, - мне обещали, что в числе приглашённых на этот банкет будут таджики и пидоры. Но я их здесь не вижу! Похоже, нас самым бессовестным образом наебали! Симпатичный Микки Лианов смущённо потупил взор и накрутил локон на палец. Заметив это, Данило-Сопля недвусмысленно погладил свою шашку. - Я замечаю, что здесь назревают некие непотребные вещи, - мерзко картавя, прокричал из сада Аристарх Харитонович, - Господа, предлагаю вам пройти вместе со мной в сад и насладиться чудным видом пасущихся на лужайке легавых. Коля Клозетов, не желая смущать столь уважаемого им человека, как лихой казак Данило-Сопля, тактично покинул помещение. В это время на кухне тщедушный Саша, вскочив на табуретку и нахлобучив идиотскую шапку, взволнованно читал Александре Аполинарьевне стихи собственного сочинения: Месяц не выходи из дома Обернись тупым ебанашкой, закатись в темный угол И не тревожь гома, И дрочи на блики, тень и уголь. Голос Саши дрожал от возбуждения. Дочитывая последнюю строчку, поэт громко пёрнул и, патетически взмахнув руками, рухнул с табуретки. Александра Аполинарьевна побледнела, сбросила с себя юбки и, раздвинув варикозные ноги, воскликнула: - Александр! Я отдамся вам! Саша отёр ладонью прыщавое лицо и мелко завибрировал. - Но ведь… Но ведь я же ещё девственник! Лицо Александры Аполинарьевны озарила нежная улыбка, после чего женщина произнесла: - Дорогой мой, это не проблема. Я тоже! Саша выпучил глаза и уплыл на лодке. Лодка плавно покачивалась на волнах, освещаемых утренним солнцем. Звонко щебетали птички, разносили свой аромат розы. Аристарх Харитонович неспешно брёл по тенистой аллее заросшего коноплёй и бурьяном садика, держа под локоть Колю Клозетова. - Но вы же знаете, Николай, что Франц Кафка не был экзистенциалистом. Его скорее можно причислить к традиции западно-восточных мистиков с католическим уклоном. Вам доводилось читать его знаменитый роман «Homo Faber»? Колян, дабы не выглядеть в разговоре профаном, мучительно припоминавший термины из теории литературы, пукнул и заявил: - Нет. Аристарх Харитонович недоумённо покосился на собеседника и, зажав нос руками, глухо произнёс: - Некоторые книги Эдуарда Успенского перекликаются с данным произведением. В данном случае мы можем вести речь о таком понятии, как интертекстуальность, что характерно для постмодернизма. - Да, - подтвердил Коля, чувствуя, что упускает нить разговора. Аристарх Харитонович удивлённо пожал плечами и заявил: - Послушайте, Николай, в самом деле!.. Я категорически, и, даже сказал бы, чрезвычайно возмущён вашим невежеством. Моя уважаемая супруга Александра Аполинарьевна никогда не позволяла мне плохо отзываться о трудах великого француза Николя Флобера. И я, чтя заветы своей благоверной, не позволю вам надругаться над святым именем! - Вы такой умный! – подобострастно взвизгнул Клозетов и закурил сигарету, отрыгнув прокисшим кофе, - Я отдамся вам! Ведь нету на свете ничего более прекрасного, чем любовь убелённого сединами старца к невежественному, но стремящемуся к знаниям юноше! Лицо Аристарха Харитоновича расплылось в растерянной гримасе, после чего он пролепетал: - Но ведь… Но ведь я же ещё девственник! - Я ахуительно вам благодарен, учитель, - покрываясь пунцовыми пятнами, ответил Коля, - но должен сделать одну ремарку: пикантность положения состоит в том, что и я ещё не имею интимного опыта любви со старцем, поэтому давайте-ка вместе поглумимся над текстами сетевых дрочеров. И лицо Коли исказилось в хищном оскале. Аристарх Харитонович радостно пёрнул, брызнув бульончиком, и уплыл на лодке. Лодка на картине неслась по безбрежному морю, подгоняемая шквальным ветром. Лихой казак Данило-Сопля, глядя на картину, заявил: - Прекрасная маринистика! Помню, познакомился я как-то в рюмочной с одним таджиком. И знаете, душа моя, о чём я подумал? Уж не пидор ли он? И точно! Когда я предложил ему проехать со мной в мой пентхаус, он с радостью согласился. Микки Лианов поправил бретельку и, закатив глаза, томно произнёс: - Хо-хо! - Прежде чем дошло до «хо-хо», я скормил этому ублюдку две куриные ноги, полкило картофеля, майонез, диетические хлебцы и бутылку коньяка. После этого он прошлепал босыми ногами в ванную. Я без особого возбуждения наблюдал, как он плещется под душем: тощие бедра, маленький детский член, острые коленки, бледная желтоватая кожа. Микки Лианов с неподдельным интересом внимал рассказу, между делом подкрашивая помидороподобные губы. В свою очередь лихой казак Данило-Сопля воодушевлённо продолжал: - А потом он тупо оттрахал моего кота в жопу. Какая чёрная неблагодарность! Микки Лианов сочувственно посмотрел на лихого казака Данилу-Соплю и игриво обнажил подкопченные пухлые ляжки. - Я отдамся вам! – торжественно произнёс он высоким голосом и сбросил с себя платье. Данило-Сопля заворожено пялился на его силиконовые сиськи, истекая слюной и смачно подпукивая. Симпатичный Микки дико захохотал и уплыл на лодке. К вечеру 2009 года в родовом имении известного писателя Аристарха Харитоновича Срули воцарилась тишина. Лишь в воздухе, напоминая о случившимся, витал невесомый аромат кишечных газов. Тёплый ветерок, пролетая над колосьями, доносил запах земли.
|
проголосовавшие
комментарии к тексту: